Улыбка Бога [СИ] - Михаил Гвор

И в этот раз девушка в ответ на затрещины лишь прикрывала руками голову и жалобно попискивала. Но неожиданно, в самый разгар экзекуции, она выпрямилась, нагло посмотрела оторопевшей Взиг в глаза, прорычала какую-то непонятную фразу и ударила…

Зачем Светка согласилась пойти в этот бар, она и сама не знала. По-хорошему надо было повисеть в «контактике», скачать какой-нибудь фильм, посмотреть и завалиться спать. Завтра игра со «Звездой», решающий матч сезона, на ней висит всё нападение, надо быть в форме.

Но скучно же! От компьютера уже тошнит. А Танька приперлась и зудит, и зудит… Понятно, зачем ей Светка: мало ли какие козлы в баре прикопаются. Своих парней нет, кто защитит? Да и парни сейчас пошли… Уроды одни, толку с них! А со Светиком спокойно. Знают ее в городе. Хрен кто рискнет связываться с центровой основного состава «Лады». Использует девушка дурную головушку вместо мяча, и лети в ворота вслед за спортивным снарядом, если не хочешь от него оторваться. А уж что Светочка выберет вместо ворот — совершенно непредсказуемо.

Одного умника, например, пришлось автогеном вырезать из забора элитного дома. Все знали, кто засунул его башку в решетку, но никто не сдал! А сдали бы — наплевать! Тренер отмажет. Не придерешься, необходимая самооборона. И менты Светку тоже знают, половина ходит на матчи, за своих поболеть. Заставят расписаться каждому в блокнотике, а то и на футболке, и отпустят. Так что Светочка, хоть и не бандитка, и к криминалу отношения не имеет, а в авторитете.

Потому девчонки и тащат ее в каждое новое место, что появляется в городе. Обычно она и сама не против. Не одним же спортом… Потусоваться тоже надо. Людей посмотреть, себя показать. Иногда и мозги попудрить какому-нибудь доморощенному мачо. А что? Можно подумать, она святая какая! А ни фига, ничто человеческое Светке не чуждо. В двадцать первом веке живем, после череды революций, в том числе сексуальных. Так что, если понравишься — запросто договоримся. А на нет и суда нет, свали и не отсвечивай!

Сегодня идти не хотелось. Вот не хотелось и всё! Но Танька зудела, зудела… и узудела. Она такая, нудная, как пиявка. Проще отдаться, чем объяснить, почему не хочешь. Да и не отпускать же сестренку одну неизвестно куда. Еще обидит кто! Она, конечно, шалава та еще, между нами говоря, если что — не убудет. Но мало ли на кого нарваться можно. От садо-мазо до маньяков…

В общем, собрались и потопали. И что? Интерьерчик у бара так себе. Аппаратура просто никакая. Музон ставят детсадовский. Вентиляции нет, дым уже даже не плавает и не висит, просто весь зал, как в тумане. Танька коктейльчик потягивает, а Светке перед игрой спиртного нельзя. Режим — это святое. Хватит и того, что в накуренном зале сидит. Хоть и у двери, немного вытягивает, а один черт, воняет противно.

Народ тоже никакой. Какие-то детки лет по шестнадцать от силы, с ними сикушки прыщавые, в дальнем углу азеры устроились. Еще и по залу ошиваются. Никого и ничего интересного.

— Свалим, что ли? — лениво спросила Светка, опустошив очередной стакан сока.

— А куда пойдем? — Таньке здесь тоже не нравилось.

— Домой.

— Не, не хочется…

— Игра завтра…

— Ну, пойдем.

Светка встала из-за стола и потянулась за сумочкой.

— Вах, красавыцы нас пакыдают?

Черный. Из тех, что в углу сидели.

— До свидания, — ответила девушка ледяным тоном.

— Зачэм до свыданыя? Пайдем к нам, выпьем!

— В другой раз.

— Я тэбэ сказал, пашлы!

— Свали, урод! — подобное обращение Светка терпеть не собиралась. — А то глаз на жопу натяну и скажу, что так и было!

Азер вежливого обращения не понял. Откуда только взялись такие необразованные. Ты еще грабки протяни, скотина. Ага, ну сам напросился.

Удар прошел на славу. Был бы в руке мяч, никакому вратарю не удержать. Но и без мяча неплохо получилось. Азер долетел до противоположной стены, влип всей спиной и сполз на пол.

— Еще кто хочет? — спросила Светка, поворачиваясь к дружкам жертвы.

Те вскочили, но вперед никто не лез. За спиной Танька выскользнула за дверь.

— То-то, вы здесь никто, уроды черножопые, — с усмешкой бросила Светка, и двинулась за сестрой.

Она уже открывала дверь, когда привычный шум зала перекрыл звук выстрела…

Больно как… Всё тело болит. Надо глаза открыть… Мать твою! Прямо в лицо летит огромный волосатый кулак.

Голову влево. Поджать ноги, и сразу двумя в брюхо супостату. Тот отлетает назад, вскакивает, бросается обратно и бьет, пытаясь достать в лицо. Неумело бьет, «по-деревенски», широким круговым замахом. Но и я уже на ногах. Перехватить лапу, бросок через плечо. Нападающий катится по полу. Опять вскакивает. И получает прямой слева в челюсть. Это не из самбо. Английский бокс, Сережа Алдонин показывал, на заставе. Еще до войны. Отличный удар. Противник всей спиной влипает в решетку. А ты как думал? Советский пограничник — это тебе не мальчик для битья! Толстые металлические прутья искрят с характерным треском. Электрические разряды? Потом, после боя будем разбираться!

Но боя уже нет. Оппонент ложится на пол и ползет ко мне, жалобно поскуливая. Признает мое превосходство. То-то! Грым самый сильный! Грым будет водить стадо и выбирать себе женщин! Легонько пинаю побежденного ногой, отхожу в сторону и останавливаюсь, как вкопанный.

КАКОЙ ГРЫМ???

И с кем я только что дрался? Оглядываю противника. Немного выше меня ростом, широченный, я бы даже сказал — грузный, но нет ощущения лишнего веса — комплекция такая. Морда не слишком симпатичная: мощные надбровные дуги, выступающий широкий нос и массивный подбородок. Шея короткая и как будто под тяжестью головы наклонена вперёд. Изо рта клыки торчат. Саблезубой зверушку не назовешь, но укусить себя лучше не давать. Этакая образина!

Еще и без одежды. Совсем. Вместо нее густая рыжая шерсть. Настолько густая, что товарищ даже не слишком неприлично выглядит. Даже если учесть размеры его мужского достоинства и отсутствие набедренной повязки…

Не понял… А как я завалил такого кабана? Перевожу взгляд на свои руки. Та же рыжая шерсть. Широченные ладони… Похоже, я копия этой обезьяны. Ну ни хрена себе! Я же человек! Пусть старик, но… И потом… Ничего не понимаю… Старик? Какой старик? Я — Грым! Грым самый сильный! Грым побил Ргыха, который водил стадо! Теперь Грым вожак! Все женщины — его! У Грыма самый большой…

Пошел на этот самый, который большой, животное! Я что, с ума схожу? Мало того, что вижу себя как неизвестную науке обезьяну, так еще и сам с собой разговариваю! Образовалось, понимаешь, второе «я», которое называет себя Грымом и с каждым встречным меряется пиписьками. Кстати, у побежденного противника, того самого Ргыха, достоинство на глазах уменьшается в размерах. Что-то я такое читал лет двадцать назад…

А почему воспринимаю себя человеком, когда глаза кричат совершенно о другом? И девяносто прожитых лет не ощущаю. Двадцать пять — максимум. Но… Не бздеть, пограничник. Надо сесть на свое царское место и спокойно подумать. Где бы я не был, и кем бы я не был, это лучше, чем стариком под колесами джипа. В отличие от резины, шерсть и клыки можно пережить… Даже общество есть. Пара десятков аналогичных экземпляров разного пола и возраста. Сидят, стоят, ходят. Больше, правда, по углам жмутся. Разговаривают не по-русски. Язык не сложный, мысли тоже, но какой-то разум есть… А я, между прочим, понимаю их болтовню. И даже отличаю женские голоса от мужских. Откуда? Кто я вообще?

Стоп!!! Сесть и подумать!!!

— Да пошла ты на хер, грымза старая! — по-русски орет где-то сбоку возмущенный женский голос.

Смачный звук удара. Мохнатое тело пролетает мимо меня и врезается в решетку…

Светка пришла в себя от затрещины. Достаточно сильной, чтобы не быть легким похлопыванием для приведения в чувство. Да и никто не приводит людей в себя ударами по затылку. Девушка открыла глаза и обалдела от удивления. Перед ней размахивала руками уродливая обезьяна! При этом животное еще и говорило! Вернее, довольно членораздельно рычало!

Мучительно соображая, как и куда ее занесло, что случилось с баром, и где Танька, Светка оттолкнула зверюгу, попутно отметив, что это самка, и попыталась подняться. В общем, получилось, хотя животное, возмущенно рыча, постоянно путалось под ногами. Самое интересное, что звуки, издаваемые обезьяной, девушка понимала. Правда, особой смысловой нагрузки они не несли. Зато имели все шансы лет через много стать отборными ругательствами. Даже должная экспрессия наличествовала.

Испугать коренную тольяттинку матом на любом языке невозможно. Хоть как измахряйся, а девушка выросшая в столице российского автомобилестроения даст тебе в этом деле сто очков вперед. Ругань Светка ценила не хуже любой своей соотечественницы, но не любила, если матом крыли ее. Тем более, терпеть не могла, когда ее пытались побить.